Православный форум Доброе слово

2 млн евро,как ты мечтал-могут и быть,за такую чернуху.
Прости,Витя, это я "шучу"

А кому бы вы дали Нобелевку по литературе?

Ну, почему же нет? Алессандро Барикко, Пер Лагерквист, Сюзанна Тамаро, Д. Рубина, из прошлых-Маргерит Юрсенар, Гайто Газданов, В. Файнберг...Думаю, много достойных писателей.

Достойный не всегда= выдающийся.
Лагерквист явно не сегодняшний. Он в 70-х умер, если мне память не изменяет. И он вроде как лауреат Нобелевской.

http://radulova.livejournal.com/
Кстати, вот выдержки из книги Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо" .
(

Я тоже за Умберто Эко

Я бы тоже.

Пелевин .......
Читабельно.но оч странно

Читала его книгу про лису-оборотня. Почему-то другие его книги вызывали ассоциации с Эдичкой Лимоновым и так и остались непрочитанными до конца.

Нобелевка подразумевает нечто выдающееся.

Почему-то другие его книги вызывали ассоциации с Эдичкой Лимоновым и так и остались непрочитанными до конца.

Паладин, тут немного про другое.. это больше ППЖ касается..

«И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом — вторая, третья… Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет — это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием — медаль «За боевые заслуги», за спасение двадцати пяти человек — орден Красной Звезды, за спасение сорока — орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти — орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного… Из-под пуль…»


«Мы же молоденькие совсем на фронт пошли. Девочки. Я за войну даже подросла. Мама дома померила… Я подросла на десять сантиметров…»

«И когда он появился третий раз, это же одно мгновенье — то появится, то скроется, — я решила стрелять. Решилась, и вдруг такая мысль мелькнула: это же человек, хоть он враг, но человек, и у меня как-то начали дрожать руки, по всему телу пошла дрожь, озноб. Какой-то страх… Ко мне иногда во сне и сейчас возвращается это ощущение… После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно. Я же его вижу в оптический прицел, хорошо вижу. Как будто он близко… И внутри у меня что-то противится… Что-то не дает, не могу решиться. Но я взяла себя в руки, нажала спусковой крючок… Не сразу у нас получилось. Не женское это дело — ненавидеть и убивать. Не наше… Надо было себя убеждать. Уговаривать…»
«У нашей матери не было сыновей… А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал…»
«Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте…»

«Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
— Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое — карточки, что такое — блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: «Когда я дорасту до этой винтовки?» И все вдруг стали просить, вся очередь:
— Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали».

«Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами…»

Омон Ра читали? А Чапаев и пустота? Неужели не понравилось?

Омон Ра читали? А Чапаев и пустота? Неужели не понравилось?

Омон Ра читали? А Чапаев и пустота? Неужели не понравилось?

Пробовал и то, и другое и еще "Дженерейшн Пи".
Вообще не понравилось.
Мне еще Коэльо не нравится, Макс Фрай и множество других известных современных писателей.
Видимо просто не мое.

Что-нибудь бы такое мирное и доброе найти...

Это что, я уже и Достоевского читать не могу, а как всегда любила. Страсти у него кипят, и всё написано из страстности. Что-нибудь бы такое мирное и доброе найти...

Мне еще Коэльо не нравится, Макс Фрай и множество других известных современных писателей.
Видимо просто не мое.

Мураками? Бредбери? Сэлинджер?

Вот не понимаю, зачем давиться, если чтение не идёт?